![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
Евгений Евтушенко
Творческий вечер Евгения Евтушенко, на котором я побывал, состоялся 13 декабря.
Судя по-всему, основная цель поэта была презентация и реализация книжки "Моя футболиада", с автографом автора.
Несмотря на свои 76 лет, Евгений Александрович выглядел бодро, и голос его нисколько не ослабел за те 15 лет, что прошли со времени первого выступления ЕЕ, на котором мне довелось побывать в Донецке.
Евтушенко читал отрывки из книг, декламировал свои стихи, в том числе и стихотворение, принесшее ему заслуженное признание, - "Бабий Яр".
Во втором отделении были также традиционные ответы на вопросы зрителей.
А по окончанию выступления к Евгению Александровичу потянулась очередь желающих получить его автограф на принесенные с собой сборники произведений Поэта.
Как всегда, я прихватил с собой камеру Fujifilm S7000, которая явно состарилась, и отказывается нормально работать в условиях концертного освещения.
Пришлось перейти на ручной режим наводки на резкость, подбора выдержки и диафрагмы, как в старые добрые времена...
28 июня 1994 года во Дворце Молодежи "Юность", в г. Донецке,состоялась презентация книги Евгения Евтушенко "Не умирай прежде смерти!"
Что меня поразило тогда - это доброжелательное, и искреннее отношение Евтушенко к своим поклонникам.
Отвечал на все вопросы зрителей без всякого высокомерия, а в конце вечера еще долго сидел за столиком, пока не подписал книги всем желающим.
15 лет назад...
Интервью...
Е.Евтушенко
Любимая, спи...
Соленые брызги блестят на заборе.
Калитка уже на запоре. И море,
дымясь, и вздымаясь, и дамбы долбя,
соленое солнце всосало в себя.
Любимая, спи... Мою душу не мучай,
Уже засыпают и горы, и степь,
И пес наш хромучий, лохмато-дремучий,
Ложится и лижет соленую цепь.
И море - всем топотом, и ветви - всем ропотом,
И всем своим опытом - пес на цепи,
а я тебе - шёпотом, потом - полушёпотом,
Потом - уже молча: "Любимая, спи..."
Любимая, спи... Позабудь, что мы в ссоре.
Представь: просыпаемся. Свежесть во всем.
Мы в сене. Мы сони. И дышит мацони
откуда-то снизу, из погреба,- в сон.
О, как мне заставить все это представить
тебя, недоверу? Любимая, спи...
Во сне улыбайся (все слезы отставить!),
цветы собирай и гадай, где поставить,
и множество платьев красивых купи.
Бормочется? Видно, устала ворочаться?
Ты в сон завернись и окутайся им.
Во сне можно делать все то, что захочется,
все то, что бормочется, если не спим.
Не спать безрассудно и даже подсудно, -
ведь все, что подспудно, кричит в глубине.
Глазам твоим трудно. В них так многолюдно.
Под веками легче им будет во сне.
Любимая, спи... Что причина бессоницы?
Ревущее море? Деревьев мольба?
Дурные предчувствия? Чья-то бессовестность?
А может, не чья-то, а просто моя?
Любимая, спи... Ничего не попишешь,
но знай, что невинен я в этой вине.
Прости меня - слышишь? - люби меня - слышишь? -
хотя бы во сне, хотя бы во сне!
Любимая, спи... Мы - на шаре земном,
свирепо летящем, грозящем взорваться, -
и надо обняться, чтоб вниз не сорваться,
а если сорваться - сорваться вдвоем.
Любимая, спи... Ты обид не копи.
Пусть соники тихо в глаза заселяются,
Так тяжко на шаре земном засыпается,
и все-таки - слышишь, любимая? - спи...
И море - всем топотом, и ветви - всем ропотом,
И всем своим опытом - пес на цепи,
а я тебе - шёпотом, потом - полушёпотом,
Потом - уже молча: "Любимая, спи..."
1964
no subject
В море плавают рыбы,
На солнце бывают пятна.
Поэты дружить могли бы -
Но мнительны невероятно.
В майский вечер, пронзительно дымный,
Всех побегов герой, всех погонь,
Как он мчал, бесноватый и дивный,
С золотыми копытами конь.
И металась могучая грива,
На ветру языками огня,
И звенела цыганская гривна,
Заплетенная в гриву коня.
Воплощенье веселого гнева,
Не крещенный позорным кнутом,
Как он мчал -- все налево, налево...
И скрывался из виду потом.
Он, бывало, нам снился ночами,
Как живой -- от копыт до седла.
Впрочем, все это было в начале,
А начало прекрасно всегда.
Но приходит с годами прозренье,
И томит наши души оно,
Словно горькое, трезвое зелье
Подливает в хмельное вино.
Постарели мы и полысели,
И погашен волшебный огонь.
Лишь кружит на своей карусели
Сам себе опостылевший конь !
Ни печали не зная, ни гнева,
По-собачьи виляя хвостом,
Он кружит все налево, налево,
И направо, направо потом.
И унылый смочок-бедолага,
Медяками в кармане звеня,
Карусельщик -- майор из ГУЛАГа,
Знай, гоняет по кругу коня !
В круглый мир, намалеванный кругло,
Круглый вход охраняет конвой...
И топочет дурацкая кукла,
И кружит деревянная кукла,
Притворяясь живой.